Исходя из этой информации, собственные потребности – это 1 млн 513 тыс. тонн, или, при населении в 2,4 млн, по 630 кг на жителя в год. При этом собрано в пересчете на одного жителя 2,5 тонны. Куда направляется остальное зерно – 4 млн 540 тыс. тонн?
В 2022-м два миллиона тонн зерновых и продукты их переработки, из которых 900 тыс. тонн – урожай этого года. У нас остается 3 млн 640 тыс. тонн только с нового урожая, которые зависли непонятно где и непонятно почему. Судя по потребностям Саратовской области (630 кг на жителя), этого зерна хватило бы на пару несельскохозяйственных регионов с населением в 5,8 млн человек.
Основные регионы, куда вывозится зерно – Москва, Санкт-Петербург, Волгоградская, Калининградская, Кировская, Ленинградская, Московская, Ростовская, Самарская, Тамбовская области и Краснодарский край. И если с Москвой, Санкт-Петербургом, Калининградской, Кировской, Московской и Ленинградской областями понятно, это высокоразвитые регионы (кроме Кировской области) с маленькой территорией и большим населением, где сельское хозяйство в пересчете на душу населения менее развиты, чем Саратове, кроме Кировской области, где сельское хозяйство трудно развивать из-за холодного климата.
Остальные регионы экспорта зерновых при этом вызывают вопросы. Например, в Краснодарском крае в этом году собрано 13,4 млн тонн зерновых (2,3 тонны на человека), Ростовской области – 15 млн тонн (почти 3,6 тонн на чел.), Тамбовской – 3,9 млн тонн (4 тонны), Самарской – 3,2 млн тонн (1 тонна), Волгоградской – 6,5 млн тонн (2,6 тонны). Эти регионы являются высокоразвитыми сельскохозяйственными субъектами, где собрано в 2022 году около 42 млн тонн зерна при их собственной потребности (по методичке саратовского минсельхоза в 630 кг на человека в год) в 10,5 млн тонн, они могут экспортировать оставшиеся 31,5 млн тонн.
Зачем им наше зерно? И если Краснодарский край, Ростовская – регионы с морскими портами в Черное и Азовское моря (также как Калининград, Санкт-Петербург и Ленинградская область — в Балтийское), где зерновые можно реэкспортировать за рубеж по выгодной цене, то зачем вывозить сельхозпродукцию в Волгоград, Самару, Тамбов, где предостаточно своей? Иностранные экспортеры саратовского зерна – Азербайджан, Казахстан, остальной международный экспорт идет, как мы и предсказывали, в порты Краснодарского края, Ростовской области и, кроме того, через Астрахань.
Министр Ковальский считает, что в регионе нужно развивать сеть элеваторов, погрузочно-разгрузочных речных и железнодорожных логистических площадок, модернизировать действующие производства. Но разве не выгоднее развивать и вкладываться в переработку зерна, чтобы экспортировать муку, макароны, крупы, хлеб – изделия с добавленной стоимостью? Выращивать, например больше твердых сортов пшеницы, и меньше – кормового зерна.
Да, урожаи будут меньше, но если ориентироваться на переработку зерна, то в годы неурожаев можно завозить зерно из других регионов, перерабатывать его и вывозить готовые изделия. При этом наценка на переработку останется в регионе, ее мощности всегда будут загружены и мало зависеть от погодных условий, в отличие от простого выращивания зерновых. Напомним, в этом году прогнозируется рост размера валового регионального продукта почти на 12%. Сельское хозяйство при этом достигает четверти ВРП. Возможно, это из-за рекордного урожая, так как традиционно с/х составляло около 15% экономики региона. Что будет, если в следующем году будет неурожай? ВРП снова сократится до 900-950 млрд на 10-15%?
Кроме того, мы пока не наблюдаем роста благосостояния региона в связи с ростом ВРП и рекордным урожаем. Как впрочем, не наблюдали и в 2017 году, когда урожай был еще больше – 6,1 млн тонн. Губернатор Роман Бусаргин продолжает брать кредиты, хоть и бюджетные, а госдолг почти достиг 60 млрд рублей. Зачем тогда все усилия по развитию экономики, если мы продолжаем жить в кредит?
Комментарии: