Отечественный рынок труда демонстрирует нетипичную для спада экономики картину – обновление исторического минимума уровня безработицы. Эксперты разного уровня перечисляют причины, по которым произошел сбой экономических законов. При этом забывают назвать еще один важнейший фактор парадокса.
Против закона Оукена
В прошедшем апреле уровень безработицы в стране опустился до рекордно низкого уровня (3,3%). В середине весны, по данным РИА Новости, на учете в центрах занятости страны стояло 523 человека. Это на 41 тысячу меньше, чем в начале года.
Это противоречит давно выявленной взаимосвязи между безработицей и спадом производства в стране. Если точнее, то в экономической теории есть закон Оукена о той самой закономерности – чем выше рост производства, тем меньше безработных и наоборот. По данным Росстата, в первом квартале этого года ВВП страны снизился на 1,9% в годовом выражении (об этом сообщал РБК). Но уровень безработицы, вопреки экономической грамоте, тоже упал.
Быстрый ответ на вопрос о том, почему так произошло, можно найти в новостном пространстве. СМИ охотно пишут про наступивший кадровый голод и в без того непростые времена. Представитель Ассоциации консультантов по подбору персонала, директор консалтинговой компании «PEOPLE» Наталья Сагитова подтвердила в комментарии «Ригелю»: «Большинство работодателей сейчас жалуются на то, что «раньше кандидаты были лучше». Я бы сказала: «Раньше кандидаты были». На этом точка. Сейчас на смену пассивным каналам поиска приходят активные. Специалисты по подбору персонала перестраиваются, предпочитая сорсинг размещению вакансий».
Заведующая кафедрой управления персоналом ПИУ им. Столыпина РАНХиГС, кандидат психологических наук Наталья Моисеенко тоже замечает: «У нас по телевидению полтора месяца точно, если не больше, транслируется ролик с предложением Энгельсского завода металлоконструкций о вакансиях со стартовой зарплатой от 80 тысяч рублей. Они его не снимают с эфира. Это говорит о том, что они не могут удовлетворить свою потребность. Спрос на рынке труда резко вырос и не закрывается синхронно и адекватно теми, кто ищет работу».
Представитель регионального отделения «Опоры России», бизнесмен Роман Репин признается, что предприниматели в создавшихся условиях вынуждены брать на работу всех, «от кого еще десять лет назад нос бы воротили» — мигрантов, осужденных. Предприниматель даже запустил собственный проект – за свои деньги он обучает несколько раз судимого парня с «золотыми руками» для подтверждения высокой квалификации и успешного трудоустройства. «Мне представляется это хорошей практикой для возвращения в экономику качественных рабочих рук и предотвращения рецидивов», — убежден Репин. Бизнес также активно автоматизирует производство для того, чтобы избежать ручного труда.
Работодателей много, сотрудников — мало
Перечень причин этого нелогичного кадрового дефицита, кажется, догоняет список профессий. Наталья Сагитова комментирует: «Сегодня правительство определяет одним из ключевых драйверов экономики развитие предпринимательства. Здесь и субсидирование, и обучение будущих предпринимателей, и поддержка существующих предпринимателей, и эксперимент с самозанятыми. Что это значит на обывательском уровне? Те, кто вчера был наемным сотрудником, сегодня – бизнесмен, а значит – работодатель. И теперь ему тоже требуется персонал. Соедините это с падением рождаемости в девяностых, получаем огромное количество вакансий и минимальное количество соискателей».
Председатель Торгово-промышленной палаты Саратовской области, депутат областной думы Алексей Антонов констатирует: «Текущая экономика тесно связана с СВО. Увеличивается количество заказов на наши оборонные предприятия, а всю эту продукцию кто-то должен производить. Нужно больше инженеров-технологов, программистов, токарей, фрезеровщиков — много специальностей, которые на сегодняшний день востребованы, а в Саратове и области их дефицит».
Наталья Моисеенко говорит о задачах по импортозамещению товаров, для которой требуются подготовленные кадры, а также о последствиях ковида (многие переболевшие пенсионеры решили не выходить на работу даже после выздоровления).
Роман Репин добавляет к этому коллапс системы профессионального образования и близость региона к Москве (многие квалифицированные специалисты работают в столице, а на выходные приезжают домой).
Еще одной причиной острого кадрового дефицита стал уход из страны крупных иностранных компаний, которые выплатили своим работникам такие щедрые компенсации, что они отложили свой выход на рынок труда. Ну и отток кадров из России тоже сыграл свою роль.
Впрочем, в Саратовской области трудовые ресурсы до недавнего времени перемещались и в серый сектор рынка. По данным за второй квартал прошлого года (исследование проводила аудиторско-консалтинговая сеть FinExpertiza), доля занятых в неформальном секторе экономики региона выросла с 25,7% до 29% и составила 338 тыс. человек. При этом в среднем по ПФО и стране доля неформально занятых с июня 2021-го снизилась — с 21,6% до 20,7% и с 20,9% до 18,7% соответственно. Вместе с тем, «гаражных предприятий», неоформленных сотрудников остается чудовищно много. Те же исследователи утверждают, что в неформальном секторе страны работают 13,4 млн россиян. То есть, каждый пятый житель страны официально не трудоустроен, но получает доход от своей деятельности. Это отчасти подтверждает серьезный оборот наличных денег в стране. По статистике ЦБ, после первого квартала этого года объем живых денег в обращении превышал 17 трлн руб. (данные опубликовали «Известия»). А значит, государство предпринимает неэффективные меры для сокращения серого рынка труда или намеренно избегает радикальных решений. Ведь неформальная занятость обеспечивает относительное благополучие миллионов семей. По нашему мнению, именно серый рынок труда сбивает рост безработицы, то есть, сдерживает процесс, который традиционно негативно воспринимается в обществе и грозит той самой устойчивости – одно из целей и ценностей в стране.
Серый рынок труда будет расти
Роман Репин не видит на рынке труда «дальних ходов» властных структур: «Я в это не верю. Здесь гораздо короче ходы. Мой опыт общения с контрольно-надзорными органами говорит о том, что они стремятся искать под фонарем, а не там, где потеряли. Им кажется, что малый бизнес – это бесконечный ресурс с бездонными карманами, из которых можно доить вечно».
Предприниматель считает, что неформальный сектор в Саратовской области растет по двум причинам: «У нас в стране федеральным законом принимается минимальный размер оплаты труда, но в Саратовской области принят МРОТ больше, чем федеральный. Для чего это делается, я не очень понимаю. Кому мы хотим сделать лучше. Вторая история — это налоговики. Предпринимателю говорят, какую он должен платить заработную плату. У него на предприятии зарплата 30 тысяч, а средняя по области 44 тысячи и ему говорят — давай как-то дотягивай, иначе мы тебя проверками замордуем. И естественно, предприниматели, как самая активная часть населения, начинают искать боковые пути. Ему проще вместо пяти человек, оформить на зарплату только троих, а пятерых не оформлять. Потому что невозможно платить такие суммы, мы здесь в своих реалиях бьемся».
Экс-министр экономики и инвестиционной политики Саратовской области Александр Степанов отнесся с недоверием к исследованиям, которые показали, что доля занятых в неформальном секторе экономики региона достигла почти 30%. «Получается, у нас треть работающих находятся в тени? Конечно, нет. Такого, на мой взгляд, быть не может», — уверен эксперт.
В рассуждениях о мерах, которые предпринимает власть для сокращения серого рынка труда, экс-министр отметил, что разумные решения могут быть весьма эффективными. Он вспомнил об эксперименте с введением в 1999 году льготного налогового режима для сельхозпредприятий в Лысогорском районе Саратовской области в 1999 году (назывался он единый сельхозналог): «Это было в основном налогообложение фермеров. При прежней системе они платили условно три миллиона, а стали платить пять. Но все были довольны. Я спрашиваю, почему? Они отвечают, что сейчас не надо каждый квартал ездить в районный центр, можно отчислить налог заранее и сэкономить, нет лишней бухгалтерии. Заплатили и спим спокойно. А раньше могли прийти и проверить. Негативные моменты во взаимодействии с фискальными органами ушли. То есть, спокойствие иногда для русского человека тоже многого стоит». Этой практикой тогда активно интересовались другие регионы, но на федеральном уровне единый сельхозналог был принят «в очень усеченном режиме».
Александр Степанов надеется, что высокий спрос на инженеров и рабочих «поможет вытащить из тени» существующие кадры, которые работают втемную.
При этом Роман Репин убежден, что серый рынок труда в Саратовской области будет увеличиваться: «Если направленность действий у фискалов не изменится, то от легального бизнеса останутся рожки да ножки». Следовательно, по мнению предпринимателя, будет расти и дефицит кадров: «У нас прекрасные специалисты, толковые кадры сейчас уезжают в другие регионы, на СВО, освобожденные территории, в Крым, в Москву. В Саратове будет голое поле, чиновниками некому будет становиться, не то, что у станка стоять».
Справка “Ригеля”: Закон Оукена — эмпирическая зависимость между темпом роста ВВП и уровнем безработицы, предполагающая, что снижение темпа роста ВВП на 2 % приводит к повышению уровня безработицы на 1 %. При этом точкой отсчета берется темп роста ВВП в 3 % в год. Закон назван по имени американского экономиста Артура Оукена. В реальности это не закон, а тенденция со множеством ограничений по странам, регионам, миру в целом и периодам времени. Практика показывает, что закон Оукена выполняется далеко не всегда, то есть не является универсальным экономическим законом.
Комментарии: