Часть 1
Большая часть жизни Александра Ивановича Пономарева связана с г. Саратовом. Избрав профессию юриста и поступив
в 1979году на работу в органы прокуратуры стажером следователя прокуратуры Кировского района г. Саратова, пройдя
все ступени службы, он стал прокурором Воронежской области. Работал в разные годы следователем по особо важным
делам прокуратуры Саратовской области, заместителем прокурора Саратовской области и Южного транспортного
прокурора. Имеет почетные звания: «Почетный работник прокуратуры Российской Федерации», «Заслуженный юрист
РФ».
Находясь на заслуженном отдыхе он продолжает занимать активную жизненную позицию. В качестве представителя общественности принимает участие в работе квалификационной коллегии судей Саратовской области.
Из 36 лет службы в органах прокуратуры – 10 лет на следственной работе.
Вспоминая свои первые годы службы и расследованные уголовные дела, Александр Иванович увлеченно рассказывает
нам о событиях тех далеких дней, людях, посвятивших многие годы своей жизни служению Закону. С теплотой
отзывается о профессии следователя: « Это очень интересная работа и тот кто полюбил её, предан ей, знает какое огромное удовлетворение получаешь от успешно расследованного дела и как переполняет гордость за свою профессию,
назначение которой – побеждать и наказывать зло».
Мы продолжаем публикацию воспоминаний Александра Ивановича Пономарева.
Х Х Х
Демобилизовавшись осенью 1972-го года из рядов советской армии, поступил на работу в Центральный научно-исследовательский институт измерительной аппаратуры (ЦНИИИА), как говорили в народе, в «Десятку», который находился на углу улиц Московской и Радищева. В то время это было крупное предприятие саратовской промышленности, специализацией которого являлась разработка контрольно-измерительного оборудования для производителей твердотельных и вакуумных электронных приборов, в том числе уникальных для испытания блоков и модулей электронного вооружения самолетов МиГ и СУ. На предприятии была разработана первая советская малогабаритная ЭВМ «Саратов», осуществлялись поставки оборудования для настройки и контроля электронных наручных часов, первых отечественных видеомагнитофонов и телевизоров.
Первый опыт
Зимой пошел на платные подготовительные курсы в юридический институт, потому что желание работать в системе правоохранительных органов с годами только окрепло.
После окончания юридического института, желая работать в органах прокуратуры, обратился в отдел кадров областной прокуратуры, располагавшейся тогда на улице Некрасова, 17, и заполнил соответствующую анкету. Через несколько месяцев, а именно 4-го ноября 1979-го года меня пригласили прийти в прокуратуру области. Петр Николаевич Козлов, старший помощник прокурора области по кадрам, после короткой доброжелательной беседы отвел меня в кабинет прокурора области Владимира Сергеевича Пименова, участника Великой Отечественной войны. Так я впервые встретился со своим главным руководителем. Конечно, было немного неспокойно на душе – ведь решалась моя судьба. Я старался взять себя в руки и подавить вполне естественное волнение.
Поздоровавшись за руку, Владимир Сергеевич предложил сесть и стал расспрашивать о моей работе, о семье. Лицо и внешний облик Пименова были серьезными, голос тихим, речь размеренной и спокойной, и, благодаря этому, мое напряжение постепенно спало. Он сообщил, что меня принимают на работу стажером следователя прокуратуры Кировского района города Саратова, которая тогда располагалась в двухэтажном здании на улице Горького, 63, вместе с Кировским районным народным судом, председателем которого был Михаил Алексеевич Десятов.
Как сейчас помню свой первый день на работе, когда впервые переступил порог Кировской районной прокуратуры, Не без трепета душевного вошел в кабинет моего первого руководителя — прокурора Кировского района, имевшего ранения в ногу фронтовика Ивана Ивановича Бондарева. До работы прокурором Кировского района он проработал прокурором Новоузенского района Саратовской области, помощником областного прокурора по кадрам и имел за плечами большой жизненный и профессиональный опыт. Иван Иванович сидел за рабочим столом в форменном прокурорском кителе с петлицами старшего советника юстиции (полковника). В кабинете стоял полумрак от того, что он много курил, а его рабочий стол был завален делами и различными бумагами. Я представился и сообщил, что прокурором области направлен на работу в Кировскую районную прокуратуру – как будто он сам об этом не знал. Улыбаясь, он протянул мне руку, определил рабочее место в проходном кабинете и немного позже представил меня коллективу. Это были заместитель прокурора Кузьма Иванович Хохлов, тоже фронтовик, 4 помощника прокурора и два следователя: Владимир Иванович Кузнецов, у которого стаж работы был 6 лет, и Борис Аркадьевич Федотов – у него немного поменьше — 3 года.
Так началась моя служба в Кировской районной прокуратуре, продлившаяся около 3 лет, а затем был переведен в аппарат областной прокуратуры, где проработал 7 лет в должности сначала старшего следователя, затем следователя по особо важным делам. Всегда с теплотой вспоминаю Бондарева И.И. и Хохлова К.И. , своих первых наставников. Это были внешне строгие и требовательные в решении служебных вопросов люди, но при этом от них исходила отеческая теплота, забота и внимание к нам, молодым и недостаточно опытным сотрудникам. Рядом с такими людьми мы вырастали, взрослели, набирались жизненного и профессионального опыта.
Все судьи и прокурорские работники были членами КПСС. Первичная парторганизация суда и прокуратуры какого-либо влияния на работу – исполнение судьями и прокурорами своих обязанностей не оказывала. Но, как казалось, наверное, работникам райкомов и выше – до ЦК КПСС именно партия определяла политику применения закона.
Влияние партии, конечно, было, поскольку она была «руководящей и направляющей» и даже в Конституции СССР была статья 6, прямо указывающая на это. Что, в конечном итоге, привело, в том числе, к ликвидации этой, казалось бы, нерушимой системы. Да, ЦК КПСС принимал на определенных этапах постановления, направленные на борьбу, например, с хулиганством, с взяточничеством, с пьянством. Обычно эти постановления, обязательные как бы к исполнению, звучали так: «Об усилении борьбы с хулиганством…», «О борьбе со злоупотреблениями…». Эти общие фразы: усилить, повысить, углубить, конечно, влияли на правоприменение, увеличивалось количество возбужденных дел, в этом направлении активнее становилась работа органов, что порой приводило и к перекосам в правоприменении. Следователи прокуратуры, судебные органы, выполняя эти требования партии, в любом случае работали по тем законам, которые действовали на тот момент. Каких-то указаний от партийных органов, влияющих на расследование мной конкретных дел, не было. Мне запомнился единственный случай, когда прокурор района Бондарев И.И. по расследуемому мной делу о групповом изнасиловании, по которому с санкции прокурора были арестованы три водителя таксопарка, предложил изменить меру пресечения одному из них на подписку о невыезде по причине того, что он является членом КПСС, и в райкоме партии его попросили об этом, чтобы решить вопрос с партийной принадлежностью.
Поскольку роль этого партийца в совершении изнасилования была такой же активной, как и у других, я убедил Ивана Ивановича не делать исключения для одного только потому, что он член партии.
Мой первый день на работе был ознакомительным, а вот следующий… Что называется, «с корабля – на бал». Это было 6 ноября, канун 62-ой годовщины Великой Октябрьской Социалистической революции. Судя по принарядившимся женщинам, а их среди помощников прокурора было три: Надежда Ивановна Федорова, Антонина Алексеевна Болдырева и Галина Васильевна Дудакова, и вкусным запахам, витавшим в коридоре, после работы планировались небольшие «посиделки», прообраз современных корпоративов. Но отведать домашние приготовления было не суждено.
В конце дня из милиции пришло сообщение о совершенном в районе убийстве. Прокурор и мы со следователями выехали на место происшествия. Оказалось, что была убита пожилая женщина, проживавшая в своем частном доме, расположенном неподалеку от бензозаправки «Малютка» на улице Рахова. Когда мы подъехали к дому убитой, на улице было уже темно. Кузнецов и Федотов приступили к осмотру места происшествия: в доме был беспорядок, на трупе женщины — множественные телесные повреждения. Я впервые был на месте преступления и поэтому был немного растерян, так что мне оставалось только наблюдать, как работают профессионалы. Растерянность была вызвана еще и тем, что на место происшествия прибыло много сотрудников милиции и в форме, и в гражданской одежде, с которыми я не был знаком, и роль которых в этом следственном действии мне была не совсем понятна. Чуть позже приехали седовласый полковник милиции в папахе — это был начальник районного отдела полковник милиции Герасимов В. Г. и начальник уголовного розыска Логашов В. А. Они организовали подворовой обход, чтобы установить очевидцев преступления, и для сбора иной, полезной для следствия информации. В том, что в столь поздний час, накануне праздника на место происшествия прибыло высшее руководство правоохранительных органов района, не было ничего необычного, потому что в то время такое тяжкое преступление, как убийство, являлось событием чрезвычайным. Это в 90-ые годы разного рода убийства, в том числе заказные, с применением огнестрельного оружия стали, увы, повседневностью.
Дело об убийстве старушки принял к своему производству В.И. Кузнецов. Он рассказывал мне о ходе расследования и однажды по моей просьбе взял меня в следственный изолятор на проведение очной ставки между обвиняемыми — примерно через 10 дней после совершения преступления преступники были задержаны. Их было трое: один стоял на стреме на улице, а двое пытали и убивали старушку, требуя деньги и спиртное – самогон.
Вспоминая классику
В один из тех ноябрьских дней, когда преступники еще были на свободе, по телевизору шла завершающая серия художественного фильма режиссера Станислава Говорухина «Место встречи изменить нельзя», снятого по роману братьев Вайнеров «Эра милосердия». На допросе один из задержанных преступников рассказал, что в тот вечер они с подельниками приехали на квартиру одного из них, где стали распивать спиртное и смотреть по телевизору этот фильм. В конце фильма сотрудники милиции во главе с Жегловым задерживают банду «Черная кошка». И один из преступников в шутку сказал своим подельникам: «Вот и нас также могут замести». И получил в ответ: «Смотри, не накаркай!». Но все получилось, как в фильме.
Фильм «Место встречи изменить нельзя» и романа братьев Вайнеров «Эра милосердия» очень точно передают взаимоотношения людей, стоящих на передовой линии борьбы с преступностью. Герои этого произведения по-разному видят методы расследования преступлений, свою роль и участие в защите людей от преступных посягательств, и людей, вовлеченных в этот процесс в силу обстоятельств в качестве подозреваемых, обвиняемых.
Новичок в уголовном розыске Шарапов пытается оспорить доводы и решения Глеба Жеглова, привыкшего считать себя во всем правым. Так в момент спора с Шараповым, считающим, что работники МУРа не имеют права шельмовать (подбрасывать кошелек при задержании карманного вора Кирпича) в ответ Жеглов приводит пример, когда подобный Кирпичу гражданин украл последние деньги у матери троих детей, а она повесилась.
Главный подозреваемый в деле об убийстве гражданки Груздевой — ее бывший муж Илья Сергеевич Груздев, врач, интеллигент. Сотрудники милиции обнаружили в квартире врача пистолет, из которого была застрелена жертва. Жеглов арестовал Груздева, будучи уверен, что именно он убил свою бывшую жену.
Шарапов обращает внимание на некоторые несоответствия в уликах против Груздева, сомневается в его виновности и законности его ареста, спорит с Жегловым и убеждает его в перепроверке материалов дела. Авторы показали разный подход и отношение к получению доказательств. Шарапов представляет, что все надо делать по закону и по совести, Жеглов считает, что ради интересов общества и целесообразности можно нарушать закон. Его принцип: «Лес рубят — щепки летят». Казалось бы, вместе они ведут борьбу с преступностью, рискуют своей жизнью. а взгляды на методы работы у сыщиков разные.
Особенно запомнились и запали в душу слова, сказанные подозреваемым в убийстве Груздевым в разговоре с Шараповым во время нахождения под стражей: «Был такой китайский мудрец Конфуций, который говорил: очень трудно искать в темной комнате черную кошку, особенно если там ее нет. Меня в этих уликах как будто нарочно запутали. Но не могу я гоняться за неведомой тенью, особенно отсюда, из тюрьмы. Не могу искать черную кошку в темной комнате. И мне отсюда не вылезти. Слушай, Шарапов, я все вижу. Ты хороший парень, ты пойми, единственное, что может меня спасти , если ты найдешь настоящего убийцу. Я тебя прошу, я тебя заклинаю, ты ищи его. Ты можешь, я верю. А, если не найдете, то сами убийцами станете. Невинного человека убьете. Шарапов, найди его. Даже если меня осудят, найди. Если не жизнь, так хоть честь мою спаси…».
Уже после того, как был установлен настоящий убийца, Груздев, обращаясь к Шарапову, сказал: «В нашей жизни очень важно правильно оценить людей. Особенно, если они твои друзья… У меня характер прямой. Ты меня извини, но я тебе скажу так: плохой человек твой Жеглов. Ты не подумай, я не потому, что с ним сцепился… Просто для него другие люди – мусор… И он через кого хочешь переступит. Доведется — и через тебя тоже…».
Пропуская через себя все эмоции и переживания вместе с Шараповым, я радовался тому, что добро победило зло, что настоящий убийца – Фокс изобличен и арестован, а с невиновного Груздева сняты все подозрения и он вернулся в свою семью.
В соответствии с законом
Пройдут годы и я мысленно не раз буду возвращаться к героям этого произведения, убеждаясь каждый раз в том, что, как бы ни было велико желание раскрыть убийство или иное преступление все действия следователя должны совершаться в соответствии с законом.
Этот вопрос остается актуальным до настоящего времени. Не только в правоохранительной системе, но и в обществе в целом продолжается диалог между Жегловым и Шараповым о том, можно ли нарушать закон, исходя из целесообразности. К сожалению, и сейчас, спустя столько лет побеждает зачастую целесообразность, а не закон.
В послевоенные 1945-1980-ые годы в прокуратуре Саратовской области на должностях прокуроров и следователей работали, в основном, участники Великой Отечественной войны и труженики тыла.
Расследуя дела областной подсудности, я чаще стал общаться с зональными прокурорами следственного управления, которые осуществляли прокурорский надзор за законностью расследования уголовных дел.
В одном из кабинетов трудились прокуроры следственного управления, участники войны Николай Васильевич Шарапин и Петр Георгиевич Суравский (был участником Парада Победы на Красной площади в Москве). Общение с этими людьми приносило не только пользу в части повешения знаний, но и укрепляло веру в правильность выбора профессии.
Особенно запомнилось общение с легендарным человеком, участником боевых действий, перенесшим ранение и до конца своих дней жившим с осколком снаряда в груди, Михаилом Ивановичем Ремезовым, заместителем прокурора области, начальником следственного управления, которого многие следователи побаивались за его строгий подход к качеству и законности проведения следственных действий. От его внимания не ускользало ни одно малейшее нарушение: начиная с аккуратного оформления материалов дела, проставления времени начала и окончания следственных действий (чем временами грешили следователи), до оценки доказательств, полных сведений о личности лица, привлекаемого в качестве обвиняемого, выполнение требований УПК РСФСР об обязательном выяснении причин и условий, приведших или способствовавших совершению преступления.
При этом было видно, что он болеет за общее дело, все его замечания были справедливы. Михаил Иванович, как и все старшие коллеги, был начисто лишен высокомерия, чванства. От него исходила добрая энергетика, благодаря чему отношения в коллективе строились на доверии, уважении мнения каждого, почитания старших.
Внешний облик Ремезова М.И., его говорок с хрипотцой, отношение к людям, независимо от их статуса и процессуального положения, напоминали мне председателя аттестационной комиссии губернского суда Дегтярева – персонаж из прочитанной мной в юности книги Льва Шейнина «Записки следователя». Вот как Шейнин описал свою первую аттестацию в комиссии губернского суда, которую он проходил, отработав полгода стажером следователя в 18-летнем возрасте. «Дегтярев, мрачный, бородатый старик, безжалостно гонял меня по всем главам и разделам уголовного, уголовно-процессуального, трудового и гражданского кодексов… И вот, милок, на следователя мы тебя аттестуем, хоть ты вовсе еще воробей-подлетыш… запомни посему раз и навсегда для своей работы: спокойствие прежде всего – это раз! Презумпцию невиновности надо не по учебнику вызубрить, а всем сердцем понять – это два! Допрашивая человека, всегда помни, что ты делаешь привычное и хорошо знакомое тебе дело, а он может запомнить этот допрос на всю жизнь – это три! Знай, что первая версия по делу не всегда самая верная – это четыре! А, самое главное, допрашивая воров, убийц, насильников и мошенников, никогда не забывай, что они родились на свет такими же голенькими, как мы с тобой, и еще могут стать людьми не хуже нашего… А если когда-нибудь станет тебе скучно на нашей нелегкой работе или изверишься в людях – тикай, малец, тикай, ни дня не оставайся следователем и сразу подавай рапорт, что к дальнейшему прохождению службы не пригоден».
Вспоминаю, как Ремезов убеждал нас, следователей, в необходимости тщательной проверки заявленных подозреваемым, обвиняемым и их защитниками ходатайств, выдвинутого ими алиби о непричастности к совершению преступления в целях установления истины по конкретному уголовному делу. Все противоречия должны устраняться на стадии предварительного расследования, поскольку в суде сложнее отстаивать позицию обвинения, если какие-то обстоятельства или известные факты не были проверены следователем. Для суда по закону все сомнения трактуются в пользу подсудимого. Поэтому от ходатайств обвиняемого и его защитника не отмахиваться, а стараться максимально их выполнять. Грамотный и добросовестный адвокат на следствии – это твой помощник убеждал он нас и впоследствии я, работая следователем прокуратуры, не раз убеждался в этом.
Достигнув определенного возраста, мы все чаще задаем себе вопрос: «Почему так изменилось наше общество, поменялись ценности, больше стало нетерпимости к другому мнению, проявлений жестокости, почему люди того поколения были другими?». Ответ нахожу в изменении нравственности, являющейся фундаментом любого государства.
Те испытания, которые выпали на долю людей, защищавших своих близких, свою малую и большую Родину: смерть товарищей, ранения, понимание того, что каждый день может быть последним, закалили их. Для них ценность человеческой жизни заключалась именно в любви, вере в добро и справедливость, соблюдении заповедей.
Х Х Х
Мы смотрим на историю изнутри собственной жизни. И соотносим все происходящее вокруг со своим внутренним мироощущением, пытаясь найти ответ на главные, волнующий многих вопрос: « В чем смысл жизни человека?».
После известного пожара в ночном клубе «Хромая лошадь» г. Перми в 2009 году, повлекшего гибель 155 человеческих жизней на экране телевизора был показан сюжет о людях, потерявших своих близких. Мать, у которой погибла единственная дочь, вспоминая, какие-то минуты из жизни дочери, сказала: «Мы потеряли всё. У нас нет будущего». Самое главное — это жизнь и здоровье близких нам людей.
Понимая это, мы обращаемся к общечеловеческим ценностям: любви, добру, согласию, чтобы следующим поколением не было за нас стыдно.
Идеальных людей нет, мы все ошибаемся. Главное вовремя исправить допущенную тобой ошибку. Нельзя строить будущее, не учитывая ошибок прошлого. К великому сожалению, не всегда делаются правильные выводы из уроков истории.
Комментарии: