Сокращение совместных проектов и контактов предприятий со СМИ существенно снизило возможности следить за работой промышленного сектора, отслеживать тренды, анализировать и делать обоснованные выводы. Дело в том, что региональный минпром давно не является источником объективной и всесторонней информации. Глава ведомства Михаил Торгашин продолжает работать с уверенностью, что проблемы промышленности может решить позитивная повестка в информационном поле. На том и стоит.
Попросили и замолчали
Почти год назад руководители саратовских предприятий предложили тогда еще исполняющему обязанности губернатора Роману Бусаргину создать в регионе единый официальный информационный центр о деятельности предприятий. Встреча, где была высказана эта инициатива, прошла в начале прошлого лета и была посвящена антикризисным мерам в новых экономических условиях. К тому времени было зафиксировано снижение индекса промышленного производства. Саратовстат, в частности, указывал на сокращение выпуска текстиля, кокса и нефтепродуктов, резины, пластмасс, мебели.
К слову, на той встрече представители предприятий просили власти открыть и оперативный штаб по реализации мер поддержки бизнеса. За прошедшее время никаких сообщений о создании и работе такого оперативного штаба в открытых источниках не появлялось, да и поисковики не выдают на соответствующий запрос адрес конкретного сайта. Ничего не известно и о едином информационном ресурсе с аналитическими данными о саратовских производственных площадках. Эта просьба и тогда выглядела какой-то дежурной, а сейчас и вовсе складывается впечатление, что промышленники зачитали ее с «чужого листа». Дело в том, что летом прошлого года представители предприятий региона уже неохотно выходили в информационном поле с подробностями о внутренних процессах.
Положение дел в разных отраслях промышленности обсуждалось, но стало заметно, что конкретные игроки предпочитают уходить и от оценок, и от собственных примеров, и вообще, от упоминания компаний. Сегодня же саратовские промышленники будто резко передумали и решили, что наиболее эффективной антикризисной мерой является не публикация аналитических данных о производстве (по мнению Романа Бусаргина, это могло бы продемонстрировать партнерам из других регионов свою надежность) а, наоборот, информационная тишина. На это прямо указывают новостные ленты местных СМИ. Содержательные комментарии представителей предприятий, репортажи с производственных площадок, интервью директоров заводов здесь давно стали редкостью.
«Эскалирующая конкуренция»
Тренд на закрытость промышленного сектора так или иначе подтвердили все опрошенные ИА «Ригель» эксперты, в том числе федеральные, но не все оказались готовы сформулировать причины и оценить масштабы явления. Член Совета Ассоциации устойчивого развития промышленности, директор службы корпоративной защиты АО «ТМХ» Дмитрий Кириллов прокомментировал: «Мы видим изменения информации на официальных сайтах компаний, изменение их стратегий внешних коммуникаций. Наблюдаем даже парадоксальные явления, например, с одной стороны регулятор разрешает не публиковать обязательную ранее публичную нефинансовую отчетность, с другой стороны, президент страны призывает компании к ее повсеместному использованию. О чем это говорит? О том, что запрос на открытость деятельности компаний у широкого круга стейкхолдеров есть, а готовности к ней у компаний нет. И прежде чем начинать бороться с последствиями, а закрытость – это именно последствие определенной ситуации, вызванной множеством факторов, следует понять предпосылки, приведшие к ней».
Эксперт предлагает рассматривать в этом качестве «эскалирующую конкуренцию» не только на рынке конечной продукции, но и внутриотраслевую и даже межотраслевую конкуренцию методов, доступных ресурсов, способов управления, борьбу за эффективные кадры.
Директор «Института Развития Предпринимательства и Экономики» Наталья Назарова предположила, что предприятия сокращают присутствие в информационном поле из-за по-прежнему высокого уровня экономической неопределенности, когда любая информация о проблемах на производстве может негативно отразиться на деловом климате и спровоцировать пессимистичные ожидания у потребителей и работников предприятий. Собеседница ИА «Ригель» также считает, что закрытость компаний в Саратовской области объясняется тем, что часть их работает на оборонно-промышленный комплекс, а «информация о таких предприятиях охраняется законом о государственной тайне».
Председатель комитета по промышленности и инвестиционной политики Саратовской областной думы Александр Анидалов тоже видит выставленные барьеры между игроками промышленного сектора и СМИ. Их причиной он тоже видит тотальную конкуренцию среди производственных компаний: «Все дела делаются в тишине. Взаимоотношения между руководством предприятий и чиновниками не афишируются, потому что выход какой-либо информации может сорвать сделку, договоренности. Как законные, так и, как я предполагаю, теневые».
При этом, по мнению депутата, в Саратовской области детали и подробности экономики предприятий часто скрываются именно от представителей властей: «Понравишься ты какому-то очень серьезному чиновнику, и будешь на него работать».
Предприятия молчат, минпром позитивит
Сокращение совместных проектов и контактов предприятий со СМИ существенно снизило возможности следить за работой промышленного сектора, отслеживать тренды, анализировать и делать обоснованные выводы. Дело в том, что региональный минпром давно не является источником объективной и всесторонней информации.
Глава ведомства Михаил Торгашин продолжает работать с уверенностью, что проблемы промышленности может решить позитивная повестка в информационном поле. На том и стоит. Например, на сообщение в местном СМИ о снижении в январе и феврале этого года промышленного индекса на 2% (данные Саратовстата), ведомство в тот же день ответило о повышении индекса промпроизводства на 102,2%. Каким образом чиновники смогли перевести минус в плюс? Очень просто – сделали расчет только лишь для февраля, который в этом году оказался наиболее результативным, чем в прошлом. Но разве так решаются проблемы фабрик и заводов?
Впрочем, из федерального центра промышленность Саратовской области может выглядеть вполне успешной. «Если в среднем по России производство по итогам 2022 года сократилось на 0,6%, то в Саратовской области наблюдался рост на 0,4%», — замечает Наталья Назарова. Но оговаривается, что рост может связан «с уходом ряда крупных международных компаний и повышением спроса на продукцию предприятий Саратовской области».
Эксперт также указывает на пропорции между отраслями промышленности – 73% производства приходится на обработку, из них более трети (37,2%) на химическую промышленность, еще треть (35,7%) — на машиностроение и 11,4% составляет металлургическое производство.
По-другому структуру промпроизводства области видит Александр Анидалов. Он в первую очередь разделяет производственные площадки государственных корпораций, российских производственных холдингов («Ростатом», «РусГидро», «ФосАгро», «Роснефть») и, собственно, промышленность региона. «Первые находятся под своим московским руководством и регион не имеет на них никакого влияния. Мы пытаемся применять какие-то кластерные варианты, связывать предприятия внутри региона, но пока это не выходит. Сейчас львиная доля всех отчетов — это результат работы госкорпораций. У нас из-за ремонта блока АЭС получается катастрофический провал по промышленному производству. Потому что большая часть производства – это выпуск электроэнергии, на который область не влияет и налоги от которого не получает. А региональная промышленность, к сожалению, выживает с трудом», — заявляет депутат.
Ситуацию в химической промышленности парламентарий оценил так: «Я согласен с теми, кто говорит о том, что химическое производство в области из федерального центра выглядит неплохо. Это вторая отрасль после всех предприятий, связанных с ресурсно-сырьевой базой, всего, что работает на газ, нефть, электроэнергию. Если мы в машиностроении потеряли практически все, от авиационного завода до автомобильных ремонтных заводов, то химическая промышленность сохранилась лучше. Балаковский «Апатит», Саратовский нефтеперерабатывающий завод позволяют нам показывать определенные результаты. Одни из немногих в стране, мы производим серную кислоту и это в условиях санкций очень важно. Работает «Балаковорезинотехника» — это тоже относится к химической промышленности и там недавно стали получать с «АвтоВАЗа» новые заказы. Но я согласен и с теми, кто говорит, что химическое производство в регионе практически уничтожено, потому что нынешние объемы несопоставимы с тем, что мы имели в советские годы». О металлургическом производстве («Металлургический Завод Балаково», Балаково-Центролит») эксперт сказал: «Это единственные серьезные вновь построенные предприятия. Но, по большому счету, там всего лишь электрические печи, не домны и не мартены. Там просто переплавляют металлолом. Никаких особых технологий и тысяч работников там нет».
На вопрос о работе оборонно-промышленного комплекса (по данным минпрома, составляет 35,8% всего объема отгрузки) председатель комитета ответил: «Оборонная промышленность сейчас имеет некоторый, но очень отдаленный ренессанс, связанный с СВО. Но это происходит далеко не на всех предприятиях, связанных с оборонкой». Депутат считает, что рост фармацевтической промышленности, о котором заявляет региональный минпром (речь о саратовском производителе ветпрепаратов «НИТА-ФАРМ»), основан на эффекте низкой базы.
Промышленность без перспектив
Особенности структуры промышленного производства области, по словам Александра Анидалова, не позволяют вести полноценное планирование. От этого возникают проблемы с инвестированием. «Это происходит именно за-за отсутствия рычагов влияния. Как планировать, если ты ни на что не влияешь». При этом бюджет области, продолжает депутат, с годами практически не меняется: «Какой он был пять, десять лет назад, таким и остается. Где-то помочь достроить школу, садик. Нам необходимо планировать инвестиции в производство, увеличивать базу для получения доходов, а мы расширяем базу для увеличения расходов. Построили школы, садики, бассейны. Это все расходная база, нам придется потом их содержать. А что касается доходной составляющей, к сожалению, ни на копейку ничего не изменилось. И я не вижу перспектив».
Собеседник «Ригеля» перечислил основные проблемы региональной промышленности. Это острый дефицит кадров – «от токарей до докторов наук», низкий процент применения инновационных технологий (с их использованием изготовлено менее одного процента продукции).
А Наталья Назарова называет проблему завтрашнего дня: «Пока непонятно, как промышленность будет функционировать в долгосрочной перспективе, поскольку неизвестен уровень зависимости от импорта станков, сырья и оборудования. Со временем возникнут вопросы модернизации производственных мощностей, и тут все зависит от того, как будет работать параллельный импорт, программа импортозамещения станков и оборудования, а также насколько успешным окажется поиск альтернативных зарубежных поставщиков (прежде всего, в Юго-Восточной Азии)».
Саратовским предприятиям придется решать эти и другие проблемы, а долю участия региональных властей в поиске выхода из ситуации можно просчитать на примере единого информационного центра, который, вроде как, хотели иметь местные промышленники, но не получили.
Комментарии: